Есть ли наркотики в колониях

Заказы в интернет-магазине принимаются круглые день, обработка заказов осуществляется. Заказы в интернет-магазине принимаются круглые день, обработка заказов осуществляется.

Можно tor browser долго подключается hydraruzxpnew4af это

Конечно, разрешение на это можно получить в Федеральной службе выполнения наказаний ФСИН , но там по понятным причинам постоянно стараются выставить жизнь заключенных в очень положительном свете. Официально никто не скажет о черных сторонах жизни за высочайшим забором и о том, каково это — жить по тюремным понятиям и добывать запрещенные вещи «с воли». Авторские изложение и лексика в тексте сохранены — все заявления нашего анонимного собеседника приведены без купюр. Так как текст изложен соответствующим арго, в скобках приведены пояснения.

Поднялся [ попал ] в лагерь в году. Выхожу в году. Ежели ассоциировать следственный изолятор и зону, то они несравнимы. На СИЗО нет ограничения по передачам, сокамерники увлекательнее, ну и в целом поуютнее. Посиживать в СИЗО затратнее, но способностей больше. Позже я недолго посиживал на черном [ темный — контролируемый криминальными элементами, красноватый — контролируемый сотрудниками правоохранительных органов ] централе [ тюрьме ] и приехал в режимный лагерь.

Сортировка древесины в зоне серьезного режима. Судят не по мусорской бумаге. Я поведал, что да — употреблял, но барыжить [ торговать ] и в мыслях не было. Позвонили на район, где я жил, уточнили это у смотряги [ смотрящий — местный уголовный авторитет, уполномоченный решать криминальные вопросцы ], мои слова подтвердились, и больше ко мне вопросцев не было. О нормах поведения довел смотряга. Разъяснял понятно. То, что не осознавал, разъяснял на примере. Говорил, что нужно осознавать сущность, а не заучивать шаблонные фразы, как на малолетке [ колония для несовершеннолетних заключенных ].

От меня ничего не просили, мне не грозили, слушали с уважением и пристально. Я представлял зону по-другому — и, наверняка, напрасно. В понятиях нет ничего, что противоречило бы здравому смыслу и справедливости. Да, много заморочек на гигиене.

Да, честь приоритетна. Но в целом понятия, когда их преподносят верно, не должны удивить обыденного человека. Воры [ тут — криминальные авторитеты ] нас не греют [ не помогают ], на темное [ авторитетам ] с игры [ в карты ] не уделяется [ по принятым в большинстве мест лишения свободы понятиям, часть выигрыша от игры в карты непременно отдается авторитетам; зона, где находится собеседник «Ленты. Мы стараемся не стимулировать мусоров и соответствовать человеческому [ внегласным тюремным законам ].

Работают по доносам сучек [ информаторов ], отыскивают связь [ все, что прошло мимо контроля ], игровых особо не крепят [ лояльно относятся к играющим в самодельные карты ]. Сегодняшний начальник отряда — хороший мужчина, прежний начальник вообщем был моим ровесником и было по кайфу. Парятся лишь когда приезжают управские [ проверяющие из регионального управления ФСИН ] либо московские комиссии.

Остальное время — терпимо. Актива [ добровольных помощников администрации из осужденных ] как такового нет. Есть холмы [ бригадиры ] и завхозы. Место свое знают, другие больше полезности приносят, чем мужчины [ осужденные, не входившие ни в какие группировки на воле и не имеющие опыта общения с криминалитетом ].

За два года возникло два новейших производства — как мне понятно, убыточных. То, что продают на волю, не маркируют никак [ не ставят клеймо «сделано в колонии» ]. Единственное, на мыльно-рыльных наборах [ комплектах туалетных принадлежностей ] указана зона-изготовитель, но они для внутреннего использования. Их выдают раз в месяц. Еще обеспечивают одеждой отвратительного свойства, вплоть до трусов и носков, постельным бельем.

Просто связь [ телефон ] стоит от 3-х до 5 тыщ рублей. Зарядка раздельно, естественно. На телефоны на базе Android на данный момент потолок 10 тыщ рублей, ранее был 15 тыщ рублей. IPhone у нас нет. Наркотики стоят раз в 6 дороже, чем на воле. Про дорогу [ методы передачи запрещенных вещей ] говорить некорректно, расскажу как нельзя. Непосредственно у нас не стоит тянуть [ проносить ] запреты [ запрещенные вещи ] через свиданку [ свидания с близкими ].

Это — чтобы близких не досматривали на гинекологическом кресле. На хлеб брызгают сладостной водой и укутывают в простынь. Через несколько дней возникает долгожданная плесень. Неравнодушные соседи, такие же злодеи, подгонят по «дороге» дрожжи с братским напутствием «уделить на общак». И вот в большом мусорном пакете бродит с десяток л. грядущего полусухого. Через клапан шариковой ручки выходит излишний газ, каждодневный обыск «не замечает» ни пакета, ни аромата — это стоит недорого.

Арестанты потирают руки и готовят самогонный аппарат. Почти все не дожидаются, фильтруют брагу и пьют мутную жидкость, но от неё наутро жутко болит голова и охото сгонять в ларёк за пивом. Но двери, но решётки, но тюрьма. Так начинаются обещанные мучения. Опытные зеки не спешат — греют на самодельных свечках казённую миску с брагой и собирают пары тюремного самогона на целлофановый пакет. Капля по капле. При должном терпении уделят и «на общак», и на всю камеру хватит.

В «чёрных» исправительных колониях, где администрация наводит порядки через договорённости с верхушкой осуждённых, привольно жить ещё проще. За тройной ценник можно приглашать на свидания проституток, чьи сборники в открытую гуляют по арестантским рукам, либо заказывать пищу из ресторанов. С алкоголем заморочек тоже нет. В каждом бараке круглые сутки пыхтит самогонный аппарат, а при неожиданном налёте администрации специально обученные люди за секунды разбирают спиртзавод на запчасти.

То здесь, то там летят при обысках на землю килограммы заплесневелых сухарей, но терпеливые зеки опять и опять разводят плесень на положенных им пайках хлеба. Сахар, карамельки и даже кисель из столовой — в дело идёт всё, и ни один праздничек не обходится без того, чтоб на последующий день штрафной изолятор не пополнился бы страдающими от головной боли зеками.

Но «арестантско-уркаганское единство» помогает бедолагам и в карцере. Пластмассовые бутылки с самогоном в ШИЗО проносят баландёры — работники столовой, и через сеть кабур — дырок в стенках — самогон разгоняется по камерам. Отбывать дисциплинарное наказание становится не так мучительно. Сеть налаженных «дорог» помогает мед и коньячному спирту попасть в лагерь, обогащая всех к тому причастных. Желаешь спиться? Были бы средства. Ежели средств нет, то отыскать их поможет «арестантское единство»: ежели в лагере правит АУЕ, то будут и азартные игры, и связь с волей.

Отыскать с телефоном средства — дело времени и находчивости. АУЕ без труда добирается до большинства алчных сердец и держит на крючке всех, и поэтому по тюремным «дорогам» идёт трафик на миллионы никак не рублей. Система АУЕ работает на обильное пополнение счетов многочисленно причастных служащих колонии, а поэтому им так выгодно поддерживать «чёрный ход» и властвующую в колонии арестантскую идеологию. Без особенных заморочек достают за решёткой и наркотики. В тюремной камере марихуану, естественно же, не вырастить, но барыги есть везде: метадон, гашиш, первитин и тем наиболее героин — выбор дурмана огромен.

Героин поступает в лагерь и в пакетиках чая, и в пустотелых ватных палочках, и даже в карамели. От претензий братвы, что не имеет дел с наркотиками, барыги откупаются неплохими взносами «на общак» и живут солидно, с полными ртами золотых зубов и вечерними играми в покер.

Наркотики на зоне и обогащают, и развращают: администрация с «положенцами» сразу и зарабатывает, и мучается от трафика. Одни рискуют быть разоблачёнными службой своей сохранности, 2-ые — уехать на «раскрутку» и получить ещё несколько лет к общему сроку за налаженный наркосбыт. Но прибыль с него настолько запредельна, что обе стороны продолжают жить в удачном симбиозе.

Время от времени из бараков выносят чёрные мешки с телами. Кто-то погибает от туберкулёза, кто-то — от передоза. Справка о слабеньком сердечко зека прикрывает почти все задницы, но чересчур много смертей могут привлечь внимание к колонии, и на сходках смотрящие предупреждают мужиков о необходимости иметь осторожность с «отравой» и не злоупотреблять ею.

Но проходят день, и опять у кого-либо «золотая доза». Бывает, что на игле плотно посиживает вся верхушка блаткомитета колонии. С каждой переданной в «оперативных целях» дозой администрация не лишь богатеет, но и влияет на процесс управления массой осужденных. По арестантским правилам, зеки не могут запретить остальным зекам употреблять наркотики.